"Что бы вы ни делали, "оккупанты" все равно останутся недовольны,— считает психолог Джин Твендж из Государственного университета Сан-Диего.— Просто потому, что они изначально выросли с завышенной самооценкой и с иллюзорными представлениями об устройстве нашего мира. С раннего детства их растили в уверенности, что все, что они делают, ценно и важно, и никто не догадался помочь молодежи осознать собственное несовершенство. Теперь настало время столкновений с жестокой реальностью..."

Джин Твендж уже давно отстаивает теорию "поколения эго". Она убеждена, что нынешняя молодежь является поколением эгоцентриков, убежденных, что весь мир должен вращаться вокруг их желаний. "Это самое избалованное, самонадеянное, самовлюбленное поколение за всю историю человечества,— отмечала профессор Твендж в предисловии к вышедшей в 2009 году книге "Эпидемия нарциссизма", которую она написала в соавторстве с Кейт Кэмпбелл.— И вина за это лежит не только, и не столько на родителях. Виновна вся система воспитания, вошедшая в моду еще в 80-е годы: дескать, для раскрытия потенциала ребенка нужно постоянно подпитывать его самооценку. Сегодня раздутая самооценка молодежи, не признающей никаких авторитетов, стала куда большей проблемой для общества, нежели те страхи, что беспокоили педагогов лет двадцать назад..."

Тогда, в 2009 году, на предостережения профессора Твендж никто не обратил внимания — мало ли взрослых бурчит на молодежь? Но после прошлогодних бунтов и демонстраций в стиле "Оккупай Уолл-стрит" проблема в коммуникации между поколениями стала настолько очевидной, что ее новая книга "Поколение Я" стала настоящим бестселлером в сегодняшней Америке, пытающейся понять, чего же хотят выросшие, но так и не желающие взрослеть дети.

К дискуссии подключились широкие слои научной и ненаучной общественности. Профессора университетов сетуют на то, что современные студенты нуждаются в постоянном поощрении их более чем скромных достижений на ниве учебы. К примеру, преподаватели Университета Сан-Диего вот уже много лет проводят масштабный опрос среди студентов на тему самооценки. И в прошлом году свыше 52 процентов опрошенных, то есть каждый второй, заявили, что их интеллектуальные способности гораздо выше, чем у всех остальных людей (в 1980 году такой ответ дали лишь 30 процентов). На молодых жалуются и работодатели: им трудно выносить как непомерно раздутое эго молодых сотрудников, так и невероятно завышенные требования к зарплате. Психоаналитики фиксируют рост числа пациентов с депрессией, вызванной несоответствием реальности и завышенных ожиданий. А профессор Твендж, подогревая дискуссию, сравнивает частоту упоминаний различных местоимений в американских музыкальных хитах за последние 20 лет: оказывается, местоимение "я" сегодня употребляется в текстах песен в пять раз чаще, чем все остальные местоимения вместе взятые, и в семь раз чаще, чем это было еще 10-15 лет назад. Зато количество слов, обозначающих других людей, социальные взаимодействия и положительные эмоции, напротив, в текстах песен снизилось до минимума.

Разумеется, соглашаются с теорией "поколения эго" не все. К примеру, ученые из Университета Калифорнии, просмотрев результаты опросов более 400 тысяч школьников за последние 30 лет, не обнаружили доказательств того, что нынешние школяры чем-то отличаются от своих родителей.

"Эта молодежь растленна до глубины души,— писал анонимный автор три тысячи лет назад на клинописных табличках Древнего Вавилона.— Молодые люди злокозненны и нерадивы. Никогда они не будут походить на молодежь былых времен. Молодое поколение сегодняшнего дня не сумеет сохранить нашу культуру..." С тех пор споры о разнице между поколениями отцов и детей возобновляются каждые десять лет, и эти споры — вечный спутник прогресса, фиксирующий ломку старых правил и догм. Вспомним, сколько копий было сломано по поводу поколения декадентов, как называли себя представители молодежи начала предыдущего века, эпохи, отмеченной настроениями романтического уныния и возвышенного пессимизма. Дети декадентов объявили своих родителей беспечными буржуа, а самих себя — "потерянным поколением". В смысле — потерянным на фронтах между двумя мировыми войнами, где они и остались, заглушая мнимые и настоящие военные раны алкоголем и наркотиками. В свою очередь, их дети вошли в историю под именем поколения "битников" — этот термин придумал американский писатель Джек Керуак, описывавший нонконформистские молодежные кружки в американских университетах. Но если битники думали о себе как о ниспровергателях устоев, то они ошибались — как разъяснили им участники студенческих революций 60-70-х, все они были махровыми консерваторами и ортодоксами. Сегодня против выросшего "поколения цветов" выступают их собственные дети — поколение, которому пока еще не дали четкого определения: то ли это "оккупанты", то ли поколение эгоцентриков, то ли поколение недовольных.

Все вроде бы возвращается на круги своя, в конце концов, как говорил британский политик Ллойд Джордж, "тот, кто в молодости не был социалистом, не имеет сердца; тот же, кто остался социалистом в зрелости, не имеет ума". Так стоит ли возвращаться к этому вечному спору? Но ученые уверены, что все не так просто: эгоцентризм нынешней молодежи имеет не столько психологическое объяснение, сколько генетическую природу.

В прошлом году американские ученые заявили, что обнаружили ген, отвечающий за самооценку. Это ген OXTR, кодирующий взаимодействие рецепторов нервных клеток с окситоцином — гормоном, играющим важную роль в социальном поведении, в том числе отвечающим и за формирование эмоциональных привязанностей и агрессию. Этот ген имеет две разновидности в зависимости от того, присутствует ли в определенной точке этого гена нуклеотид аденин или гуанин. От названия этих веществ варианты гена получили обозначение А-версия и Г-версия. Носители Г-версии более агрессивны и самоуверенны, чем обладатели А-версии.

Каждый человек — носитель двух копий этого гена, на материнских и отцовских хромосомах, но именно отцовская хромосома определяет исходную комбинацию генов и то, какое место самец будет занимать в иерархии стаи. Известно, что все самцы млекопитающих делятся по темпераменту на три типа, и это различие обусловлено наследственностью. На самой вершине иерархии стоят альфа-самцы — прирожденные вожаки, которых родители наделили двумя Г-версиями гена OXTR. За ними идут бета-самцы, уверенные в себе особи и идеальные солдаты, обладающие смешанной парой А- и Г-версий. Внизу пирамиды — гамма-самцы, трусоватые носители пары А-версий. Естественный отбор на протяжении веков приводил к тому, что во время многочисленных войн и эпидемий первыми страдали как раз бета-самцы — основные рабочие лошадки любой цивилизации, тогда как за воспроизводство потомства отвечали как раз гамма-самцы, остававшиеся в тылу.

Эта схема работала идеально, пока относительно мирное сосуществование во второй половине ХХ века не привело к тому, что бета-самцов стало неожиданно много. Они произвели на свет потомство, обладавшее прирожденной уверенностью. Проще говоря, носителей Г-версии гена OXTR стало так много, что это не может не отразиться на развитии всей цивилизации.

"Обусловленное наследственностью эго ведет к завышенным ожиданиям, а неспособность удовлетворить свои амбиции — прямой путь к депрессии,— комментирует Джин Твендж.— И это уже происходит: согласно опубликованным официальным данным Центра по контролю профилактики заболеваний в Атланте, каждый девятый американец в возрасте от 12 до 18 лет принимает антидепрессанты — это в четыре раза больше, чем 20 лет назад. Но помогают ли антидепрессанты, рассчитанные на "обычных людей", новому поколению подростков?"

Военные врачи говорят, что нет. По данным Комитета по делам ветеранов конгресса США, на одного погибшего во время боевых действий в Ираке и Афганистане солдата армии США приходится 25 ветеранов, которые по возвращении домой кончают жизнь самоубийством. Занятный, хотя и весьма мрачный комментарий на этот счет можно найти... в дневниковой записи Федора Михайловича Достоевского: "Опять новая жертва, и опять судебная медицина решила, что это сумасшедший! Никак ведь они (то есть медики) не могут догадаться, что человек способен решиться на самоубийство и в здравом рассудке от каких-нибудь неудач, просто с отчаяния, а в наше время и от прямолинейности взгляда на жизнь. Тут реализм причиной, а не сумасшествие..."

Возможно, говорит Джин Твендж, преодолеть кризис молодежи могли бы помочь их родители, но нынешние 20-летние не воспринимают представителей старшего поколения как авторитет: "Нынешние 20-летние видят в поколении отцов неудачников, которые вообще не способны их чему-нибудь научить".

В самом деле, сегодня дети лишь снисходительно улыбаются, наблюдая, как взрослые мучительно пытаются освоить цифровые технологии, которые они сами схватывают буквально на лету. К этому же списку можно добавить и все прочие увлечения молодежи от экстремальных видов спорта до демонстративного отказа от телевидения в пользу торрентов и социальных сетей. По сути, у молодежи сегодня появился свой мир, в котором как раз их родители выглядят несмышлеными детьми, а они чувствуют себя хозяевами жизни.

Впрочем, и взрослые порой демонстративно отгораживаются от своих детей, следуя новому модному тренду независимой жизни на пенсии. "Кружки по интересам, танцы, встречи с друзьями в кафе, спектакли, путешествия за границу — все это стало нормой поведения для нынешних пенсионеров, которые вовсе не горят желанием посвящать все свободное время внукам, как это делали их собственные бабушки и дедушки,— пишет профессор психологии Лоуренс Льюис.— Что это — их эгоизм или естественное желание пожить наконец для себя? Экономические перемены, гарантировавшие обеспеченную старость и уход каждому члену общества, разрушили и традиционные семейные отношения. Особенно разительны в этом смысле перемены, произошедшие с женщинами: у них более высокий уровень образования, чем был у их сверстниц в предыдущих поколениях, они эмансипированны, и они уж точно не хотят, чтобы их воспринимали в образе бабушки из нашего детства".

Психологи прогнозируют, что лет через 15-20, то есть когда нынешние молодые бунтари повзрослеют и, в свою очередь, обзаведутся семьями, встречи с бабушками и дедушками вообще отойдут в прошлое, а если старики и будут общаться с внуками, то по виртуальной связи, аналогу нашего Skype.

"Социальные сети влияют на мозг детей, выращивая поколение не способных к концентрации эгоцентриков,— утверждает профессор Сьюзан Гринфилд из Оксфорда.— Когда мозг молодого человека оказывается подвержен среде с быстрыми действиями и реакциями, с новыми изображениями, появляющимися на экране при одном нажатии клавиши, эта быстрая смена раздражителей приучает мозг работать именно с такими промежутками времени. В итоге тот опыт, который дети переживают в социальных сетях, лишен связной последовательности и долгосрочной значимости, что и приводит к "инфантилизации" поколения. Мышление представителей этого поколения из-за социальных сетей может характеризоваться такими признаками, как слабая способность к концентрации внимания, склонность к сенсационности, неспособность к сопереживанию и неустойчивое самосознание".

В свою очередь, отмечают ученые, именно спад эмпатии — умения сопереживать, поставить себя на место другого — стал основной причиной неумения людей налаживать прочные отношения в реальной жизни. Получается замкнутый круг: спасаясь от одиночества, молодые люди идут в Facebook, где вываливают себя целиком, со всеми внутренними комплексами и тараканами, и не потому, что они такие зацикленные на себе эгоцентрики, а только для того, чтобы просто зафиксировать свое существование, в котором они сами далеко не уверены.

В России поколение "оккупантов" стало полной неожиданностью и для властей, и для социологов, и, похоже, для самих бунтарей. "Новое российское поколение существенно отличается от детей 80-х — те хотели все сломать, поменять, эти хотят уюта, тепла, прочности отношений,— писал несколько лет назад в нашем журнале один из известных арткритиков страны.— Чуть ли не впервые в истории человечества "главная" революция происходит не Снаружи, а Внутри. Нынешние российские дети воспитывались дома, потому что выпускать детей на улицу порой было страшно, они привыкли к одиночеству и выросли изначально свободными, у них нет установки делать карьеру любой ценой. В силу своей инфантильности это поколение не сопротивляется действительности, а игнорирует ее. Никаких внешних, массовых проявлений бунта больше не будет. По большому счету, единственное, чего они хотят,— это чтобы их оставили в покое, не мешали".

От детскости и инфантилизма, однако, оказался всего один шаг к маршам протеста и "Оккупай Абай". Во что дальше выльется это недовольство эгоцентричных "детей XXI века"? И какова все же его природа? Обусловлена ли она генетически, как считает профессор Джин Твендж, или сформирована бурными социальными переменами, как полагают ее оппоненты?

На эти вопросы пока нет ответа.

Владимир Тихомиров